Из круга в круг, или Нить неизбывная. Обрывки четырнадцатый и пятнадцатый
................................................................................................................................
В спальню прорвался из прихожей звонок.
Почтальон принёс телеграмму: оставив свою вологодскую родину, генерал с генеральшей отбыли в свою возлюбленную Одессу. Гостьба в именитом доме в отсутствие хозяев окончилась. Море за окном затянулось дымкой. Редкие чайки кружили и кричали над кромкой берега.
– Лена, Элен, приходи ко мне в общежитие. Когда сможешь.
– Когда не смогу больше. Если до этого дойду. – Она рассмеялась.
И пришла ко мне лишь однажды. На десять минут. Хватило, чтобы выпить чаю, сообщить, что родители пребывают в добром здравии и вызвать у меня приступ……………………………………………………………………...
……………………………………………………………………………………….
В вестибюле инъяза галдел многолюдный вавилон. Вроде бы как сороки с воробьями спорили. До взаимопонимания не доходило. Ещё год (два, три) – и все они разлетятся отсюда. И моя (моя-не-моя) Элен упорхнёт куда-нибудь в загранку. Или уплывёт.
Я тоже хочу. Вместе с ней. В море и за море. Туда, где в апогее орла голубой шар висит. Где дворец невиданный. Где пальмы и ручей, сбегающий в купальню.
(А макарон, не спагетти, а этих, из лагерного котла, к пайке вдобавок, – не хочешь?)
…Она возвышалась в сердцевине пёстрого кружка. Воплощением робкой мечты ребят-однокурсников. Без помощи ума, разинув рты, они поглощали её безудержную болтовню на английском. Нарушая строгость окружности, к центру всеобщего внимания неподвижно стремился увитый рюшами длинноволосый юнец. Прыщи дозревания, точно мухи, обсели умилённое личико.
Элен увидела меня и окликнула по имени – выделила из толпы.
– Брызни щедростью, – сказала она Олегу (или Артуру? – неважно как его звали). – Пригласи на коктейль будущее светило. – Она повела плечом в мою сторону.
Через полчаса мы уже сидели у него дома и, развалившись на диване, поджидали напитки. Пока он там, на кухне, разбирался с бутылками, я украдкой обнял Элен и поцеловал. Она снисходительно погладила меня по спине.
В комнату вошёл услужливый хозяин, поставил на стол поднос. Пришлось выпить тот унизительный коктейль – до дна осушить горькую чашу.
И хватит, предостаточно. Поднявшись, я церемонно откланялся и тремя словами благодарности, едва прикрывшими отчаянную насмешку, сочетал их на весь оставшийся вечер. Мою-не-мою и хозяина положения.
Всё, баста! Пойти в пароходство, разузнать, что к чему, и……………….
…………………………………………………………………………………….
(Далі буде)
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
